23 июня 2024 - Пятидесятница - Святая Троица. Свят. Григорий Богослов (329 – 389 гг.) – один из трёх Отцов, которых Церковь нарекла «богословами». В тринитарном богословии Церкви он занимает главное место – никто не писал о Троице так проникновенно, так прекрасно, так поэтично, но и так точно и богословски выточено как он.
В конце всенощного бдения, после возгласа «Слава Teбѣ, показавшему нам свѣтъ...», мы слышим Великое Славословие. Начиная со слов Ангелов при Рождестве Спасителя: «Слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ...», здесь молитвенно разворачивается обращение к Богу-Отцу, Богу-Сыну, Богу-Духу Святому, завершающееся Трисвятым: «Святый Боже, Святый крѣпкiй, Святый безсмертный, помилуй насъ». В праздник Пятидесятницы перед Славословием поются стихиры, взятые из проповеди Святителя Григория Богослова (330-390 г.), которую он прочел в самый год II-го Вселенского Собора (381 г.), когда шли споры против "духоборцев" (пневматомахов) и к Вероисповеданию Никейскому были добавлены слова про Духа Святого как «Господа Животворящаго, иже отъ Отца исходящаго, иже со Отцемъ и Сыномъ спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки». Ниже мы печатаем текст стихир на церковнославянском, и выдержки из проповедей Святителя, надеясь на открытое сердце читателя, который хочет вникнуть и научиться.
Святая Троица! Это - Сам Бог. Так открыл нам Бога Господь наш Иисус Христос, так открывает нам Бога в Церкви Святой Дух. Здесь самое сердце Православия. Но только когда мы ценим святыню, очищая ум и сердце, раскрывается дар Христов, живущий в нас.
Христос - греческое слово: Помазанник (гр.: «хрисма»=помазание). При Св. Крещении мы получаем и помазание Святого Духа. Многократно повторяет священник слова «Печать дара Духа Святаго. Аминь» и при этом помазывает священным миром (особым благоуханным маслом, освященном собором епископов) лоб, глаза, ноздри, уши, уста, грудь, руки и ноги. Как и Крещение, это таинство совершается лишь один раз в жизни. Природные дарования наших чувств, ума, сердца и действований запечатлеваются Святым Духом и преображаются: отныне наши способности открыты к восприятию Царствия Божия, которое есть жизнь в Духе Святом. Мы тогда уже не чужие Святому Духу, и Он нам не чужой.
Христос говорил о Святом Духе: «Онъ прославитъ Меня, потому что отъ Моего возьметъ и возвѣститъ вамъ; все, что имѣетъ Отецъ есть Мое» (Ио. 16, 14-15). О Своем отношении к Отцу Христос-Господь говорил: «Сынъ ничего не можешь творить Самъ отъ Себя, если не увидитъ Отца творящаго... Ибо Отецъ любить Сына и показываетъ Ему все, что творитъ Самъ», и поэтому «искали убить Его Iудeи за то, что Онъ ... Отцемъ Своимъ называлъ Бога, дѣлая себя равнымъ Богу» (Ио. 5, 18-20). Тот же св. ап. Иоанн Богослов пишет в послании: «пребывающiй въ ученiи Христовомъ имеетъ и Отца и Сына» (2 Ио. 1, 9). «Что мы пребываемъ въ Немъ и Онъ въ насъ, узнаемъ изъ того, что Онъ далъ намъ отъ Духа Своего» (1 Ио. 4, 13). Без Духа Святого невозможно хранить верность учению Христа, сказавшего «Кто не чтитъ Сына, тотъ не чтитъ и Отца» (Ио. 5, 23), или различать духа истины и духа заблужденiя (1 Ио. 4, 6). Верность эта - делание, приобретение Царствия Божия или - что то же - «стяжание Духа Святого».(1)
Невозможно развивать дар Духа Святого, пренебрегая поучением о Боге. Мы пренебрегли бы как раз тем, за что был распят Христос. А Он ведь именно в силу Своего сыновства обетовал «Утѣшителя, да пребудеть с вами во-вѣкъ, Духа истины, Котораго мiръ не можетъ принять, потому что не видитъ Его и не знаетъ Его; а вы знаете Его, ибо Онъ съ вами пребываешь, и въ васъ будетъ» (Ио. 14, 17).
Что же точнее значит «все, что имѣетъ Отецъ есть Мое», или: «Отецъ, Слово и Святый Духъ; и ciu три суть едино» (1 Ио. 5, 7)?
В имени Отец содержится присутствие Сына, а в имени Сын присутствие Отца. Как слово «Отец» уже предполагает - Отец кого? - а ответ один: Сына; так и в слове «Сын» предполагается, что это именно чей-то Сын, Сын кого-то определенного. Причем, «сии наименования, как у нас показывают близость и сродство, так и там означают соестественность Родившего с Рожденным».(2) А вместе с тем явно: Личности - разные, т. е. Сын не Отец, Отец не Сын.
Конечно, здесь исключены все низменные понятия. К примеру, нельзя Бога вечного и вездесущего заключить в пространственно-временные категории; это значило бы сузить, уменьшить, унизить, извратить... А этим мы нарушили бы не какие-то философские положения, но слово Христа-Спасителя!
Нельзя давать уму соскользнуть на представления о «рождении» Сына или «исхождении» Духа как происходящие во времени, ведь тогда Сын не мог бы быть Творцом времени, ибо - явившись после - был бы уже подчинен времени. Но вечность - для Бога, как для Отца, так для Сына и Духа - плод личностной любви, свободы, а не просто природное божественное качество. Это видно в том, что с одной стороны Сын и Дух называются совечными, собезначальными Отцу, но с другой стороны подчеркивается, что Отец остается единственной Первоосновой, в чем заключается личностная неповторимость и личностное единство. Это очень важное положение: Бог-Отец - единое «начало» (в смысле: Причина, Виновник личностного бытия). Никакой двойственности здесь не может быть - в этом смысл того, что Дух только отъ Отца исходитъ (Ио. 15, 26), и отличие от западного вероисповедания, в которое позже внесли, что исходит Дух вместе «от Отца и Сына» (= filioque). Нет дву-началия, а также счет троих возможен лишь на фоне единства Божества, ибо совершенно невозможно арифметически считать то, что совершенно неповторимо и личностно. Поэтому Троица не три Бога, не три Отца, а один Дух, и один Сын Единородный, ибо один - Отец. Но Отец - совершенный Бог, и совершенный Бог - Сын, что и открывается совершенным Богом - Духом Святым. Духъ есть Богъ (Ио. 4, 24), и поэтому же: Богъ есть любовь (1 Ио. 4, 8).
Христос явил ту истину, что Бог есть любовь, именно в связи с учением об Отце, Сыне и Святом Духе. Именно в Троице - любовь, которую имел в виду Сам Христос. Единый вовсе не обязательно должен быть одиноким, т.е. Богом «скудным» и «нелюбообщительным» (по Св. Григорию). Единство - не обязательно одиночество. Бог есть любовь. Конечно, неприемлема множественность, вводящая многобожие. И вот, вопреки обеим крайностям, именно в Троице яснейшим образом Бог есть любовь.
Все качества Бога, все божественные свойства у Отца и у Сына, и у Духа - те же. Сущность, природа Бога - одна: «Сущность же Божия есть то, что единому Богу принадлежит и Ему свойственно».(3) Божество - едино. Но Отец при этом не просто тождествен Сыну. Про «отличительный признак ипостасного (т.е. личного) свойства», Св. Василий говорит даже, что Сын «по отличительным Своим признакам не имеет ничего общего с Отцом или с Духом Святым, но один познается по упомянутым признакам. А 'сый надъ всеми Богъ' (т. е. Отец) один имеет тот преимущественный признак своей ипостаси, что Он Отец, и бытие Его не от какой-либо вины (т. е. причины); а по сему опять признаку Он собственно и познается».(4)
Любовь-свобода-Личность. Не только общая природа - одна, но и на уровне Лиц одно Начало (единоначалие, греч.: «монархия»). Личностное бытие тем и определяется, что оно сознательно, неповторимо, уникально, единственно. Отец именуется Первопричиной бытия в Троице, поскольку к Отцу относится Сын (рождением), относится и Дух (исхождением): «свойства Бога-Отца и Его Сына не взаимозаменяемы, поскольку единственный источник пресущественной Божественности - это Отец».(5) Отец - начало, т.е. основа именно самого личностного бытия в Боге-Троице. А также Отец - основа общности бытия, божественной природы (естества), сущностного единства. Тогда «естество» видится уже не как абстракция божественных качеств, а конкретно как самое живое личностное общение. Ибо Лица Троицы - не функции общности (природы) и проистекают не из некоего общего, но из самобытности (ипостаси, личности) Отца!
Именно об этом говорит св. Григорий Богослов, отвечая на возможные ошибки и недоразумения в вопросе о Боге-Отце. Святитель понятийно различает «отношение», «сущность», «действие», но не противопоставляет их, говоря: «Отец есть имя Божие, не по сущности и не по действию, но по отношению, какое имеют Отец к Сыну, или Сын к Отцу... Но пусть будет слово 'Отец', в угодность вашу, означать и некоторую сущность; тогда, по общим понятиям и по силе сих наименований, Он введет с Собою и Сына, а не отчуждит Его. А если угодно, пусть будет именем по действию; и в сем случае не переспорите нас. Мы утверждаем, что сие самое, то есть единосущие, и было действием Отца; или иначе понятие о таковом действии заключало бы в себе нелепость».(6)
Если природу Божию нельзя мыслить вне трех Лиц, то и три Лица нельзя мыслить в отдельности, ибо каждый из Трех содержит в себе целого Бога. Ипостаси находятся одна в другой, сопребывая друг другу и проникая друг друга: Отец, Сын и Святой Дух не существуют один вне другого. Бог существует как полнота Личности, которая любит и которая любима. «Отецъ любить Сына...», а Сын любит Отца так, что полностью раскрывает Отца в Себе. Поэтому Христос говорит: «видѣвшiй Меня видѣлъ Отца» (Ио. 14, 9), а Апостол именует Сына «сiяниемъ славы и образомъ vnocmacu Его» (Евр. 1, 3). По этому поводу Святый Василий Великий говорит: «Сын тождествен с первообразным, хотя и Иный» (т. е. иная Личность). Мысль эту он развивает так: «усматривается в Них некое непрерывное и нерасторгаемое общение... нет ничего между Ними вставного, ни чего-либо самостоятельного и отличного от Божия естества... Но кто представил в уме Отца, тот представил и Его в Нем Самом, и вместе объял мыслью Сына. А кто имеет в мысли Сына, тот не отделяет от Сына и Духа... И кто наименовал только Духа, тот в сем исповедании сообъемлет и Того, Чей это Дух... не возможно представить мысленно какого-либо сечения, или разделения, так чтобы или Сын представляем был без Отца, или Дух отделяем от Сына; а напротив того находим между Ними некое неизреченное и недомыслимое как общение, так и разделение; ни разность ипостасей не расторгает непрерывности естества, ни общность сущности не сливает отличительных признаков». Поэтому нельзя «отделять Единородного каким-нибудь разлучающим расстоянием от бытия Отца, но [надо] вместе с Виновником представлять всегда и сущее от Него», и это «не потому, что Единородный не имеет ипостаси, но потому что в единении Своем со Отцем не допускает ничего посредствующего; почему устремивший душевные очи на образ Единородного имеет мысль об ипостаси Отца, не в следствие изменения или смешения созерцаемых в Них отличительных свойств - или в Отце представляя рожденность, или в Сыне нерожденность, - но потому что оставшийся, по отделении Одного от Другого, не может быть представляем один Сам по Себе. Ибо не возможно, чтобы наименовавший Сына не имел мысли и об Отце; потому что именование сие относительно (т. е. по отношению) указывает и на Отца». К этому Святитель добавляет: «всецелый Сын в Отце пребывает, и опять имеет в себе всецелого Отца, так что ипостась Сына служит как бы образом и лицом к познанию Отца; и ипостась Отца познается в образе Сына, тогда как остается созерцаемое в Них отличительное свойство к ясному различению ипостасей».(7)
Итак, в Христовом учении о Пресвятой Троице заключается величайшее откровение о личностном и живом Боге, который есть Любовь. Но оно-то и дарует нам откровение о творении и о человеке, спасаемом не в перспективе биологической особи и рода или же социологического индивидуума и коллектива, а в перспективе неповторимости Личности и ее общения. Христос Сам был живым откровением этого - будучи совершенным личным Богом, Он как един от Троицы стал Богочеловеком. Здесь корень нашего спасения: Бог личностный, ибо троичный - основа и полнота нашего личностного бытия, неповторимости и ценности нашей личности, ее конкретной вечности в любви. Мы становимся личностями в таком общении с таким Богом. Христос-Помазанник отверзает нам двери к такой личностной любви, именуемой Царствием Божиим. Так мы приобретаем в Нем жизнь превосходящую: Церковь как Тело Христово, зиждемую Духом Святым, а свою личность как «образ и подобие Божие». Только такая любовь заслуживает название любви, которая соблюдает эту истину Личности и раскрывает ее как истину. Это - слава истинного Бога; или, говоря иначе, Право-славие. Святые Отцы защищали это истинное учение о Троице и Личности, как основу полноты жизни в богочеловеческом измерении, устраняя всякую крайность и не теряя ни одного слова Христова или Апостольского. Вот почему мы предлагаем читателю нелегкий труд чтения текстов двух церковных песнопений, которые он услышит на праздник Троицы, и самое слово Св. Григория Богослова.
Прот. Николай Артемов
* Извлечения из слов 41, 37, 34, 22, 20,15; см. «Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, архиепископа Константинопольского», том 1, СПБ 1911; указание страниц см. в тексте. Помимо скобок, вызванных сложным греческим стилем Святителя, мы даем кое-где пояснения в прямых скобках. - Ред.
1.Стихира, которая поется в храме, звучит так:
Текст св. Григория мы разбиваем на строки там, где слитный текст Святителя, вошел в церковные песнопения:
Дух Святой всегда был,
и есть, и будет;
Он не начал
и не прекратит [Своего] бытия,
но всегда со Отцом и Сыном
вчиняется и счисляется.
Ибо неприлично было или Отцу когда-либо быть без Сына, или Сыну без Духа: крайне было бы бесславно для Божества, как бы вследствие изменения советов Своих придти в полноту совершенства. Итак, Дух всегда был приемлемым, а не приемлющим; Совершающим, а не совершаемым; Наполняющим, а не наполняемым; Освящающим, а не освящаемым; Приводящим к обожению, а не вводимым в обожение.
Он всегда один и тот же Сам для Себя и для Тех [для Отца и Сына], с Которыми счиняется [в едином порядке пребывает]; невидим, не подлежит времени, невместим, неизменяем, не имеет ни качества, ни количества, ни вида, неосязаем, самодвижен, приснодвижим [постоянно динамичен], свободен, самовластен, всесилен, хотя, как все принадлежащее Единородному [Сыну], так и все принадлежащее Духу, возводится к первой Вине [Отцу].
Дух Святой - жизнь и животворящ;
Он - свет и света Податель;
Он - источная благость и
Источник благости;
Он - Духъ правый владычнiй (Пс. 50, 12.14),
Господь (2 Кор. 3, 17),
посылающий (Деян. 13, 4),
отделяющий (Деян. 13, 2),
созидающий Себе храм (Кол. 2, 22),
наставляющий (Ио. 16, 13),
действующий якоже хощетъ (1 Кор. 12, 11),
разделяющий дарования,
Духъ сыноположенiя (Рим. 8, 15),
истины (Ио. 14, 17),
премудрости, разума, вѣдѣнiя, благочестiя,
совета, крѣпости, страха (Божiя),
по исчисленному (Ис. 11, 3.4).
Чрез Него познается Отец
и прославляется Сын (Ио. 16, 11),
и Сам Он Ими одними [Отцом и Сыном]
знаем,
единое счинение,
служение и поклонение,
единая сила,
единое совершенство и освящение.
Но к чему распространяться? Все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну, кроме нерожденности; все, что имеет Сын, принадлежит Духу, кроме рождения. А нерожденность и рождение не сущности различают, по моему мнению, но различаются в одной и той же сущности (Слово 41, 580-581).
Итак, мы поклоняемся Отцу и Сыну и Святому Духу, разделяя личные свойства и соединяя Божество. Не смешиваем трех (ипостасей) в одно, чтоб не впасть в недуг Савеллиев [см. стр. 7] и единого не делим на три (сущности), разнородные и чуждые друг другу, чтобы не дойти до Ариева [см. стр. 7] безумия. Ибо для чего, как растение, скривившееся на одну сторону, со всем усилием перегибать в противную сторону, исправляя кривизну кривизною, а не довольствоваться тем, чтобы, выпрямив только до средины, остановиться в пределах благочестия. Когда же говорю о середине, разумею истину, которую одну и должно иметь в виду, отвергая как неуместное смешение, так и еще более нелепое разделение.
Ибо в одном случае [в савеллианстве], из страха многобожия сократив понятие о Боге в одну ипостась, оставим у себя одни голые имена, признавая, что один и тот же есть и Отец и Сын и Святой Дух и, утверждая не столько то, что все Они одно, сколько то, что каждый из Них - ничто: потому что, переходя и переменяясь друг в друга, перестают уже быть тем, что они Сами в Себе. А в другом случае [в арианстве], разделяя Божество на три сущности... одна другой чуждые, неравные и отдельные, или безначальные, не соподчиненные и, так сказать, противобожные, то предадимся иудейской скудости, ограничив Божество одним нерожденным [Богом-Отцом], то впадем в противоположное, но равное первому зло, предположив три начала и трех Богов, что еще нелепее предыдущего.
Не должно быть таким любителем Отца, чтобы отнимать у Него свойство быть Отцом. Ибо чьим будет Отцом, когда [утверждением что Сын - сотворен как создание] отстраним и отчуждим от Него вместе с тварию и естество Сына? Не должно быть и таким Христолюбцем, чтобы даже не сохранить у Него свойства - быть Сыном. Ибо чьим будет Сыном, если не относится к Отцу, как виновнику. Не должно в Отце умалять достоинства быть началом, принадлежащего Ему, как Отцу и Родителю. Ибо будет началом чего-то низкого и недостойного, если Он не виновник Божества, созерцаемого в Сыне и Духе. Не нужно все это, когда надобно и соблюсть веру в единого Бога, и исповедовать три Ипостаси или три Лица, притом - каждое с личным Его свойством (Слово 20, 300-301).
Отсеки Ариево нечестие, отсеки Савеллиево зловерие8, и не соединяй паче надлежащего, и не разделяй злочестиво; не совокупляй во едино Лицо - Трех, и не делай Трех инаковых по естеству. Похвально исповедовать Единое, если хорошо разумеешь единство; похвально исповедовать и Трех, если правильно разделяешь, то есть допускаешь разделение Лиц, а не Божества (Слово 37, 521).
2. Но я, вводя начало Божества не временное, неотлучное и безпредельное, чту и Начало, а равно и Исходящих из Начала, - первое, потому что Оно начало таковых Исходящих, и последних, потому что Они так, такими и из такого исходят Начала, не отдельны от Него ни временем, ни естеством, ни достодолжным Им поклонением, суть с Ним едино ... как во взаимном между Собою соотношении, так и каждый Сам по Себе, - совершенная Троица из Трех совершенных. Ибо Божество выступило из единичности [не замкнуто в одиночестве] по причине богатства, преступило [превосходит] двойственность, потому что Оно выше материи и формы, из которых состоят тела, и определилось тройственностью (первым, что превышает состав двойственности), по причине совершенства, чтобы и не быть скудным и не разделиться до бесконечности. Первое показывало бы нелюбообщительность, а последнее - беспорядок; одно было бы совершенно в духе иудейства, другое - язычества и многобожия (Слово 22, 331-332 - сегодня к иудейству, упоминаемому Святителем, следует добавить и мусульманство).
...Если же Сыну принадлежит все, что имеет Отец, кроме виновности; и все принадлежащее Сыну принадлежит Духу, кроме сыновства и того, что говорится о Сыне тело-образно, ради моего человека и моего спасения (ибо Он принял мое, чтоб чрез сие новое растворение даровать мне Свое): то перестаньте, хотя поздно, безумствовать вы, изобретатели суетных речений, которые сами собою распадаются! (Слово 34, 496)
Соблюдется же... вера в единого Бога, когда и Сына и Духа будем относить к единому Виновнику, но не слагать и не смешивать с Ним [с Отцом], - относить, как по одному и тому же, назову так, движению и хотению Божества, так и по тождеству сущности. Соблюдается вера и в три Ипостаси, когда не будем вымышлять никакого смешения или слияния, вследствие которых у чествующих более, чем должно, одно, могло бы уничтожиться все. Соблюдутся и личные свойства [нерожденность Отца, рожденность Сына и исхождение Духа], когда будем представлять и нарицать Отца безначальным и началом -началом, как Виновника, как источник, как присносущный Свет; а Сына - ни мало не безначальным, однако же и началом всяческих.
Когда говорю - началом: ты не привноси времени, не ставь чего-либо среднего между Родившим и Рожденным, не разделяй естества худым вложением чего-то между совечными и сопребывающими... Отец безначален; потому что ни от кого иного, даже от Себя самого не заимствовал бытия. А Сын, если представляешь Отца виновником, не безначален, потому что началом Сыну Отец, как виновник; если же представляешь себе начало относительно ко времени, - безначален, потому что Владыка времен не имеет начала во времени... Но ежели без пытливости принимаешь рождение - когда так должно выразиться - Сына, или Его самостоятельность (ипостась)... то не будь пытлив и касательно исхождения Духа...
Если же поверишь несколько мне, не дерзновенному богослову; то скажу тебе, что одно ты уже постиг, а чтобы постигнуть другое, о том молись. Не пренебрегай тем, что в тебе; а прочее пусть остается в сокровищнице. Восходи посредством дел, чтобы чрез очищение приобретать чистое... (Слово 20, 301-305).
3. Дух Святой действовал во-первых в ангельских и небесных силах, - в тех, которые первые по Боге и окрест Бога: ибо их совершенство и озарение, и неудободвижимость или неподвижность ко злу, не от иного кого, как от Святого Духа; а потом действовал в Отцах и в Пророках, из которых одни в образах видели и познавали Бога, другие же и предузнали будущее, поколику Дух напечат-
левал сие в уме их, и имеющее быть видели они пред собою, как настоящее; ибо такова сила Духа; после же сего действовал в учениках Христовых (не скажу во Христе, в Котором Он пребывал не как действующий, но как сопутствующий равночестному), и в них троекратно, по мере их удобоприемлемости, и в три различные времена - до прославления Христова страданием, по прославлении воскресением, и по вознесении на небо, или по устроении (Деян. 3, 21), или как иначе должно назвать сие; как показывает первое очищение от болезней и духов, производившееся конечно не без Духа, также по совершении домостроительства [при явлении воскресшего Христа апостолам] дуновение Христово, которое очевидно было Божественным вдохновением, и наконец нынешнее разделение огненных языков, которое и празднуем. Но первое было не ясно, второе явственнее, а нынешнее совершеннее: ибо не действием уже, как прежде, но существенно присутствует, и как сказал бы иной, сопребывает и сожительствует Дух. Ибо, как Сын беседовал с нами телесно, так и Духу приличествовало явиться телесным образом [в огненных языках]; и когда Христос вошел во славу Свою, тогда Ему [Духу Святому] надлежало низойти к нам; надлежало придти [самовластно], потому что Он Господь, и быть посланным, потому что Он не противник Богу [быть посланным Отцом - Ио. 14, 26; и Сыном - Ио. 15, 26 а также 16, 7]. Ибо таковые речения более показывают единомыслие, чем разделение естества.
Для того приходит Дух после Христа, чтобы не остаться нам без Утешителя (см. «и иного Утѣшителя дастъ вамъ, да будетъ съ вами во-вѣкъ, Духъ истины, егоже мiръ не можетъ прiяти» - Ио. 14, 16); и для того именуется инымъ, чтобы дать тебе понятие о равночестии; ибо слово иный, поставлено вместо: другой я; это же именование означает едино-владычество, а не унижение. Ибо слово: иный, сколько известно мне, употребляется не об инородных, но об единосущных.
Является же в виде языков по сродству со Словом; и в виде огненных языков - почему думаешь? - или по причине очищения (ибо по Писанию известен и огнь очистительный,(9) что желающие везде могут увидеть), или по существу своему: ибо Богъ нашъ огнь и огнь, поядаяй нечестие (Евр. 12, 29)...
Является в виде разделенных языков, по причине разных дарований; в виде языков сѣдшихъ, в означение Царского достоинства и почивания во Святых; ибо и Херувимы суть Божий престол. Является в горнице... в означение восхождения и возвышения от земли тех, которые приимут Духа; ибо и водами Божиими покрываются какие-то превыспренняя (горницы), которыми песнословится Бог (Пс. 103, 3). И Сам Иисус посвящаемых в высшее служение приобщает таинству в горнице [на Тайной Вечери], показывая тем, что нужно и Богу снисходить к нам, как, сколько известно, и снисходил к Моисею, и нам восходить к Нему, и что таким образом, при срастворении достоинства, должно происходить общение Бога с человеками. Доколе же пребывают они в собственном достоинстве, - Бог в достоинстве высоты, а человек - низости, дотоле благость несоединима, человеколюбие несообщимо, и посреди великая и непроходимая пропасть, которая отделяет не богатого только от Лазаря и от вожделенных недр Авраамовых, но сотворенное и преходящее естество от несотворенного и непреходящего.
Дух Святой проповедан был пророками, например в следующих местах: Духъ Господень на мнѣ (Ис. 61, 1); и почивают на нем седмь духовъ (Ис. 11, 1); и сниде Духъ отъ Господа и настави ихъ (Ис. 63, 14). Духъ вѣдѣнiя наполни Веселеила, строителя Скинии (Исх. 31, 3). Дух бывает разгневан (Ис. 63, 10); Духъ взя Илию на колеснице, и сугубый испрошен Елиссеем (4 Цар. 2, 9.15); Духъ благiй и владычнiй наставляетъ и утверждаетъ Давида (Пс. 142, 10. 50, 14). Святой Дух обетован сперва Иоилем, который говорит: и будетъ въ последнiя дни, излiю отъ Духа Моего на всяку плоть, то есть верующую, на сыновъ вашихъ и дщерей, и так далее (Иоиль 2,28; Деян. 2,17), а впоследствии - Иисусом, Который Сам прославляет Духа, и прославляется Духом, так же как прославляет Отца и прославляется Отцом. И какое щедрое обетование! Дух вечно сопребывает и ныне с достойными во временной жизни, и после с удостоившимися тамошних благ, если всецело сохраним Его доброю жизнию, а не будем удалять от себя в такой же мере, в какой грешим.
Сей Дух созидает с Сыном в творении и воскресении, в чем да уверит тебя сказанное: Словомъ Господнимъ небеса утвердишася, и Духомъ устъ Его вся сила ихъ (Пс. 32, 6); Духъ Божiй, сотворивый мя, дыханiе же Вседержителево научающее мя (Иов 33, 4); и еще: послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Пс. 103, 30). Он созидает в духовном возрождении; в чем да уверит тебя сказанное, что никто не можетъ видѣти или получить царствiе, аще кто не родится свыше Духомъ (Ио. 3, 3.5), и от первого рождения, которое есть тайна ночи, не очистится дневным и светлым воссозданием (Пс. 138, 16), каким воссозидается каждый в отдельности.
Сей Дух, как премудрый и человеколюбивый, поемлет [возмет, охватит] ли пастуха, - творит его псалмопевцем, отгоняющим злых духов, и указует в нем царя Израилю. Поемлет ли пастыря овец, ягодичiя обирающаго, - делает его пророком (Амос. 7, 14). Припомни Давида и Амоса! Поемлет ли остроумного отрока, - еще прежде совершенного возраста делает его судиею старейшин. Свидетель Даниил, победивший львов во рве. Обретет ли рыбарей, - уловляет в Христову мрежу целый мир объемля сетию слова. Возьми в пример Петра и Андрея и сынов громовых [Иакова и Иоанна], возгремевших о духовном. Обретет ли мытарей, - приобретает в ученики и творит купцами душ. Свидетель Матфей, вчера мытарь, а ныне Евангелист. Обретет ли пламенных гонителей, - изменяет ревность, и Савлов делает Павлами, столько же ревнующими о благочестии, сколько нашел их ревнующими о зле.
Он вместе и Дух кротости, и гневается на согрешающих. Итак, изведаем Его кротость, а не гнев, исповедуя Его достоинство и бегая хулы, не пожелаем увидеть Его без помилования гневающимся. Он и меня ныне делает дерзновенным пред вами проповедником. И если ничего не постражду, благодарение Богу! А если и постражду, также благодарение Богу! Первое желательно, да пощадит ненавидящих нас, второе, да освятит меня, в награду за священнодействие Евангелия приемлющего то, чтобы совершиться кровию.
4. Апостолы стали говорить на чужих языках, а не на отечественном, и, что особенно чудно, стали говорить не учившись... по действию Духа сами они чудодействовали в произнесении гласов.
Правда, достохвально было и древнее разделение гласов, когда строили столп злонамеренно и безбожно единогласные (на что и ныне дерзают некоторые), когда единомыслие нарушилось различием гласов, тогда разрушилось и предприятие [замысел построения Вавилонской башни]. Но гораздо достохвальнее разделение, совершенное чудесно ныне: ибо, от единого Духа излившись на многих, опять возводится к единому согласию.
И есть различие дарований [многообразие даров Св. Духа], требующее нового дарования, чтобы уметь различить превосходнейшие из них; потому что все имеют нечто похвальное.
Можно бы назвать прекрасным и то разделение, о котором говорит Давид: потопи Господи, и раздЬли языки ихъ (Пс. 54, 10). За что же? За то, что возлюбили вся глаголы потопныя, языкъ льстивъ (Пс. 51, 6). Почти явно обличает здесь Давид те языки, которые рассекают Божество [не признавая Святого Духа в полном смысле слова Богом и тем нарушая единство и троичность Бога]. Но о сем довольно (Слово 41, 582-585).
А я буду повторять одно и то же, притом краткое, изречение: Троица воистину есть Троица, братия. Но слово: троица, означает не счет вещей неравных (иначе что препятствует, слагая [трех Несозданных] с тем или другим числом вещей [созданных], именовать [потом] десятком, сотнею, десятком тысяч; так как вещей, числом изображаемых, много, даже более показанного теперь), но совокупность равных и равночестных [божественных Лиц]; при чем наименование соединяет то, что соединено по естеству, и не дозволяет, чтобы с распадением числа [т. е. на три] разрушилось неразрушимое [т. е. единство].
Так мы рассуждаем и так содержим; о взаимном же отношении и порядке в Троице оставляем ведать Ей единой и тем из очищенных, которым сама Троица благоволит открыть сие или ныне, или впоследствии (Слово 22, 333).
5. Но скажу главное: славь с Херувимами, которые соединяют три Святости в единое Господство [при пении «Святъ, Святъ, Святъ, Господь Саваофъ» - Ис. 6, 3], и столько открывают Первую Сущность, сколько трудолюбивые могут видеть из под крыл. Просветись с Давидом, который говорит Свету: во свѣтѣ Твоемъ узримъ свѣтъ (Пс. 35, 10): то есть как бы в Духе Сына, Которого может ли что быть светозарнее? Возгреми с Иоанном, сыном громовым, глася о Боге не что-либо низкое и земное, но одно высокое и выспреннее; Сущего в начале, Сущего у Бога, и Бога-Слово признавая Богом и Богом истинным, от истинного Отца, а не благим сорабом, который почтен только одним наименованием Сына, и иного Утешителя признавая несомненно иным от Говорящего, который есть Божие Слово. И когда читаешь: Азъ и Отецъ едино есма (Ио. 10, 30), сосредоточивай мысль на единении Сущности. А когда читаешь: къ нему прiидемъ и обитель у него сотворимь (Ио. 14, 23), тогда представляй раздельность Ипостасей. Когда же находишь имя Отца и Сына и Святаго Духа (Матф. 28, 19), представляй три личные свойства... Богословствуй с Павлом, возведенным до третьего неба. Иногда перечисляет он все три Ипостаси и притом различно, не соблюдая одного порядка, но одну и ту же Ипостась именуя то в начале, то в средине, то на конце (и для чего же? чтобы показать равночестность естества!); а иногда упоминает то о трех, то о двух, то об одной Ипостаси, как бы прочие подразумевались в упомянутых; иногда же действия Божий приписывает Духу, как бы в сем не было никакого различия; иногда вместо Духа ставит Христа, и когда различает Ипостаси, говорит: единъ Богъ, изъ Негоже вся, и мы у Него: и единъ Господь 1исусъ Христосъ, Имже вся, и мы Тѣмъ (1 Кор. 8, 6); а когда сводит Их в одно Божество, говорит: яко изъ Того, и Тѣмъ, и въ Немъ всяческая (Рим. 11, 36), - ТЬмъ, то есть Духом Святым, как видно из многих мест Писания (Слово 34, 497-498).
И может ли кто из людей стать столько высоким, чтобы прийти в меру Павлову? Однако же и он говорит о себе, что видит только зерцаломъ въ гаданiи, и что наступит время, когда узрит лицемъ къ лицу (1 Кор. 13, 12)... Может быть, что ты и благоразумнее другого; однако же перед истиною в такой же мере ты мал, в какой бытие твое отстоит от бытия Божия. Нам дано обетование, что познаем некогда, сколько сами познаны (1 Кор. 13, 12). Если невозможно иметь мне совершенного познания здесь; то что еще остается? чего могу надеяться? - Без сомнения скажешь - небесного царства. Но думаю, что оно не иное что есть, как достижение чистейшего и совершеннейшего. А совершеннейшее из всего есть ведение Бога. Сие-то ведение частию да храним, частию да приобретаем, пока живем на земли, а частию да сберегаем для себя в тамошних сокровищницах, чтобы в награду за труды (Слово 20, 305) наследовать неизреченный свет и созерцание Святой и царственной Троицы, Которая будет тогда озарять яснее и чище, и всецело соединится со всецелым умом (в чем едином и поставляю особенно царствие небесное) (Слово 15, 236-237); приять всецелое познание Святой Троицы, что Она, какова и колика (если позволено будет выразиться так), в самом Христе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков, аминь (Слово 20, 305).
Примечания:
1 Преп. Серафим Саровский.
2 Св. Григорий Богослов, т. I, стр. 424.
3 Там же, стр. 420.
4 Письмо 38 «К Григорию брату», Творения..., т. III, СПб 1911.
5 Св. Дионисий Ареопагит, «Божественные имена», 2.5.
6 Св. Григорий Богослов, т. I, стр. 424.
7 «К Григорию брату», Творения..., т. Ill, СПб 1911, стр. 57-58.
8 О савеллианстве и арианстве
■ Савеллий - еретик, живший в III-м веке; утверждал, что Бог по существу - одно Лицо, которое проявляет себя последовательно в трех формах (лицах). В Ветхом Завете - как Отец законодатель, в Новом Завете - как Сын спасающий, а затем является как Дух освящающий. По Савеллию, Отец, Сын и Св. Дух не самостоятельные лица, а лишь внешние формы, функции или «маски» единого Божества. Согласно этой ереси при проявлении Бога как Отца еще не существовало ни Сына, ни Духа, а когда явился Сын, то перестал существовать Отец, с началом откровения Духа перестал существовать Сын. В конце концов и Дух Св., окончив свое откровение, возвратится в состояние покоя и молчания Единого Божества. Ересь савеллианства была осуждена двумя соборами: александрийским (261 г.) и римским (262 г.).
■ Ариане, впадая в другую крайность, разрывали Св. Троицу, отделяя Отца от Сына. Выступивший в начале IV-ro века и осужденный l-м Вселенским Собором в Никее (325 г.), Арий считал Сына Божия - созданием, творением воли Божией, и отсюда не в полном смысле Богом. Ариане считали Сына посредником между Богом и миром. Большинство их признавало Сына «подобным» Отцу, но все они отрицали понятие единства по существу. Они обвиняли православных, что своим учением об единосущии Сына со Отцом православные, якобы, уничтожают, как и савеллиане, различие между Отцом и Сыном, и сливают их в одно лицо.
На самом деле и савеллиане и ариане не выработали правильного различения понятий Лиц (ипостасей, самостоятельных личностей) и Сущности (природы, естества). Это и объясняет Святитель Григорий Богослов.
9 Выражение Святителя «огонь чистительный» не имеет отношения к позднему римо-католическому учению о «чистилище», отвергаемому Православной Церковью, см. книгу «Св. Марк Ефесский и Флорентийская уния» архимандрита Амвросия (Погодина), Джорданвилль 1963, стр. 118-150.](ѣ)