Разделы: - Царствие Божие - Монашество - Молитва - Пост -
Предлагаемое похвальное слово о монашеской жизни извлечено из бесед свят. Иоанна Златоустого на Евангелие от Матфея и печатается с незначительными сокращениями. Противопоставляя мир (театр, торжище, непотребные увеселения) монастырю, святой Златоуст рисует идеальную картину монашеской жизни - удаленной от мира, исполненной духовной радости и самым благотворным образом влияющей на душу благочестивых паломников-мирян.
Что касается театра, рынка и непотребных развлечений, воюющих на душу современного мирянина, то здесь дело обстоит еще хуже, чем в древние времена: сегодня можно, не выходя из дома, пребывать в театре и в «местах пляски», торговать на рынке и видеть такое, о чем, по слову апостола Павла, срамно и глаголати. Вряд ли можно найти сегодня и такую обитель, где жизнь «не подвержена никаким человеческим превратностям». Перефразируя слова Златоуста, можно сказать, что «и печали житейские, и горести, и большие заботы, и опасности, и коварство, и ненависть» мира сего видимо и невидимо вторгаются в жизнь наших обителей. Но и сегодня обуреваемый суетой и мирскими соблазнами человек видит в монастыре тихую пристань, а в жизни монашествующих - образец христианской жизни. И сегодня справедливы слова преп. Иоанна Лествичника: «Свет монахов суть ангелы, а свет для всех человеков - монашеское житие».
Далеко не каждый может оставить мир и избрать монашеское жительство, не каждый, к сожалению, может даже побывать в монастыре как паломник, но каждый может по силе своей исполнять евангельские заповеди, общие для мирян и монахов. Вспомним, что святые Отцы называют самое тело человеческое как бы «естественным монастырем», затворившись в котором душа может во всякое время и на всяком месте отвращаться мирской суеты и беседовать с Богом.
Читайте также: Выдержки из писем свят. Иоанна Златоуста
Излечить рану уныния
Буди имя Господне благословенно во веки
Такова природа страдания
«ПРИЛЕПИСЬ К ДУХОВНОМУ И ПРЕЗИРАЙ ЖИТЕЙСКОЕ...»
Святитель Иоанн Златоуст
Ничто так не доводит нас до опасного падения и не влечет по стремнинам, ничто так не лишает будущих благ, как пристрастие к вещам скоропреходящим; напротив, ничто так не приводит нас к обладанию настоящими и будущими благами, как предпочтение всему будущих. Ищите, говорит Христос, царствiя Божiя, и ciя вся приложатся вамъ (Мф 6, 33). Но если бы даже не прилагались временные блага, и тогда не надлежало бы так много заботиться о их приобретении. Теперь же, получить будущие блага значит получить и настоящие. Но некоторые не убеждаются этим и, уподобляясь бездушным камням, гоняются за тенью удовольствий. В самом деле, что сладостного в благах настоящей жизни? Что приятного? Я намерен свободнее поговорить с вами ныне. Но будьте внимательны и знайте, что жизнь, представляющаяся вам трудной и несносной (я говорю о жизни монахов и распявшихся миру), гораздо сладостнее и вожделеннее той, которая кажется вам приятной и удобной. И свидетели этому вы сами, которые часто, во время постигнувших вас несчастий и скорбей, просите себе смерти и называете блаженными живущих в горах и вертепах и ведущих жизнь безбрачную и беззаботную, вы, которые занимаетесь искусствами, служите в войсках, или живете без дела и праздно и проводите дни в театре и местах пляски. И там, где тысячами текут удовольствия и реками - увеселения, рождается бесчисленное множество горьких скорбей. [...]
Мы найдем между монашеской и мирской жизнью такое же различие, как между пристанью и морем, непрестанно рассекаемым ветрами. Смотри, самые убежища монахов уже дают начало их благоденствию. Избегая рынков и городов и народного шума, они предпочли жизнь в горах, которая не имеет ничего общего с настоящей жизнью, не подвержена никаким человеческим превратностям, ни печали житейской, ни горести, ни большим заботам, ни опасности, ни коварству, ни ненависти, ни зависти, ни порочной любви, ни всему тому подобному. Здесь они размышляют уже только о царствии небесном, беседуя в безмолвии и глубокой тишине с лесами, горами, источниками, а наиболее всего - с Богом. Жилища их чужды всякого шума, а душа, свободная от всех страстей и болезней, тонка, легка и гораздо чище самого тонкого воздуха. Занятия у них те же, какие были вначале и до падения Адама, когда он, облеченный славою, дерзновенно беседовал с Богом и обитал в преисполненном блаженства рае. И в самом деле: жизнь монахов чем хуже жизни Адама, когда он до преслушания был введен в рай возделывать его? Адам не имел никаких житейских забот: нет их и у монахов. Адам чистою совестью беседовал с Богом: так и монахи; более того, они имеют гораздо больше дерзновения, нежели Адам, так как больше имеют в себе благодати, по дару Духа Святого. Надлежало бы вам собственными глазами видеть это; но так как вы не хотите, и проводите жизнь в шуме и на торжище, то по крайней мере на словах опишу вам хотя одну часть их образа жизни, - всей же их жизни описать невозможно. Эти светильники мира, едва начинает восходить солнце, или еще до рассвета, встают с ложа здоровые, бодрые и свежие (потому что их не возмущает никакая печаль, ни забота, ни головная тяжесть, ни труд, ни множество дел, ни что-нибудь другое, тому подобное, но они живут, как ангелы на небе). Итак, поспешно встав с ложа, бодрые и веселые, они все вместе со светлым лицом и совестью составляют один лик и как бы едиными устами поют гимны Богу всяческих, прославляя и благодаря Его за все благодеяния, как частные, так и общие. Поэтому, если угодно, оставив Адама, спрошу вас: чем отличается от Ангелов этот лик поющих и восклицающих на земле: слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ, въ человъцьхъ благоволенiе (Лк 2, 14)? [...] Потом, пропевши свои песни, с коленопреклонением призывают прославленного ими Бога на помощь в таких делах, которые другим не скоро пришли бы на ум. Они не просят ни о чем настоящем, у них не бывает об этом слова; но просят о том, чтобы им с дерзновением стать пред страшным престолом, когда Единородный Сын Божий придет судить живых и мертвых, - чтобы никому из них не услышать того страшного голоса: не въмъ вась (Мф 25, 12)! и чтобы в чистоте совести и обилии добрых дел совершить настоящую трудную жизнь и благополучно переплыть это бурное море. Потом, когда вставши окончат эти священные и непрестанные молитвы, с восходом солнечным каждый идет к своему делу.
Где теперь те, которые предаются диавольским пляскам, непотребным песням и сидят в театре? Стыжусь вспоминать о них; но по вашей немощи необходимо сделать и это. И Павел говорит: якоже представисте уды ваша рабы нечистотъ, тако нынъ представисте уды ваша рабы правдъ во святыню (Рим 6, 19). Итак, посмотрим и мы на это сонмище блудных жен и непотребных юношей, собравшихся в театре, и их забавы, которыми весьма многие из беспечных юношей завлекаются в их сети, сравним с жизнью блаженных. Здесь мы найдем различия столько же, сколько между ангелами, если бы ты услышал их поющими на небе стройную песнь, и между собаками и свиньями, которые визжат, роясь в навозе. Устами одних говорит Христос, а языком других - диавол. Там самые трубы издают звук, соответственный их нескладному голосу и уродливому виду, когда они надувают щеки и натягивают жилы. А здесь издает звук благодать Духа Святого, которая вместо труб, гуслей и флейт употребляет уста святых. Впрочем, что бы я ни говорил, невозможно вполне представить того удовольствия людям, привязанным к персти и плинфоделанию. Поэтому желал бы я взять кого-нибудь из пристрастившихся к театру, отвести в монастырь и показать ему собрание святых мужей; тогда мне уже не нужны были бы слова. Однако - не смотря что беседую с людьми бренными, попытаюсь и словом хотя бы несколько извлечь их из грязи и тины. Там [в театре] слушатель тотчас воспламеняется огнем нечистой любви: если мало взора блудницы зажечь сердце, то голос ее влечет в гибель; а здесь, если бы даже душа и имела что-нибудь нечистое, она тотчас оставляет это. И не только голос и взор, но и самые одежды блудниц еще более приводят в смущение зрителей. Бедняк, человек низкий и презренный, посмотрев на это зрелище, будет досадовать и скажет сам себе: эта блудница и этот блудник - дети поваров и сапожников, а часто и рабов - живут в такой роскоши; а я, свободный, происходя от свободных, живя честными трудами, и во сне не могу представить себе этого, - и оставляет таким образом зрелище снедаемый печалью. У монахов же не случится ничего такого, но все бывает совершенно напротив. В самом деле, когда [бедняк] увидит, что дети богатых и знатных родителей облечены в такие одежды, каких не носят и последние из нищих, и что даже еще радуются этому, то представьте, с каким утешением для своей бедности пойдет он из монастыря! А если посетит монахов и богатый, то возвратится от них лучшим и со здравыми понятиями о вещах. Опять, в театре, когда посмотрят на блудницу в золотом уборе, бедный станет плакать и рыдать, видя, что жена его не имеет ни одного такого украшения, а богатые после такого зрелища будут презирать и отвращаться своих супруг. Как скоро блудница представит зрителям и одежду, и взор, и голос, и поступь, и все, что может возбудить любострастие, - они выходят из театра воспламененными страстью, и возвращаются к себе домой уже пленниками. Отсюда происходят обиды, бесчестия, отсюда вражда, брани каждодневные случаи смертные; и жизнь становится несносной такому пленнику, и жена ему уже не мила, и дети не по-прежнему любезны, и весь дом приходит в беспорядок, и самый свет солнечный, наконец, кажется ему несносным. Напротив, из монашеских собраний не происходит ни одной такой неприятности. Жена встречает мужа ласковым, кротким, не пристрастившимся ни к какому гнусному удовольствию, и в обращении его находит больше непринужденности, нежели прежде. Столько-то зла производит театр и столько добра монастырь: один овец делает волками, а другой и волков обращает в агнцев Правда, мы пока ничего еще не сказали об удовольствиях монашеской жизни. Но что может быть приятнее того, когда душа наша ничем не возмущается, не мучится, не унывает, не стенает? Однако же продолжим наше сравнение и рассмотрим, какое удовольствие доставляет нам то и другое пение, то и другое зрелище - и мы увидим, что в первом случае оно продолжается только до вечера, пока зритель сидит в театре, а после язвит его больнее всякого жала; полученное же в монастыре удовольствие непрестанно сохраняет свою силу в душах зрителей, - навсегда остается в их мыслях и образ виденных ими мужей, и приятность места, и чистота жизни, и чистота общества, и сладость прекрасного духовного пения. Вот почему те, которые всегда наслаждаются этим тихим пристанищем, бегают уже людского шума, как какой-нибудь бури. И не только во время своих песнопений и молитв, но и когда сидят за книгами, монахи доставляют зрителям приятное зрелище. После того, как кончится пение, один берет Исаию, и с ним беседует; другой беседует с апостолами; третий читает книги других писателей и любомудрствует о Боге, о мире, о предметах видимых и невидимых, чувственных и духовных, о ничтожности жизни настоящей и о величии жизни будущей.
Пища у них самая лучшая: они питаются не вареными мясами бессловесных животных, но словом Божиим, сладчайшим паче меда и сота (Пс 18. 11). Этот чудный мед и гораздо лучше того. которым некогда в пустыне питался Иоанн. Не дикие пчелы, садясь на цветы, собирают этот мед, и не росу переваривши в себе кладут в ульи; но приготовляет его благодать Духа Святого и, вместо сотов, ульев и дупла, полагает в души святых, так что желающий может всегда безопасно вкушать его. Подражая этим пчелам, и они облетают соты священных книг, почерпая в них великое удовольствие. Но если хочешь знать трапезу их, то подойди поближе, и ты увидишь, что отрыгаемое ими все сладко, приятно, исполнено духовным благоуханием. Уста их не могут произнести дурного слова и ни одного шуточного или грубого, но каждое достойно неба. Тот не погрешит, кто сравнит уста людей, бегающих по рынкам и жадно гоняющихся за житейским, со стоками нечистот, а уста монахов с источниками, текущими медом и бьющими чистыми ключами. Но если кому обидно, что я сравниваю уста людей со стоками нечистот, тот пусть знает, что я выразился еще весьма снисходительно. А Священное Писание не наблюдает и этой меры. но употребляет другое, гораздо сильнейшее сравнение, говоря: ядъ аспидовъ подъ устнами ихъ, гробъ отверстъ гортань ихъ (Пс 5, 10). Не таковы уста монахов: они исполнены благоухания. Таково настоящее их состояние! А будущее их - какое слово может выразить? Какой ум - постигнуть? Их жребий - ангельский: неизреченное блаженство, несказанные блага! Может быть, теперь многие из вас воспламенились и чувствуют в себе желание вести такую прекрасную жизнь; но что пользы, ежели пока вы здесь, этот огонь горит в вас, а как скоро выйдете, пламя погасло и это желание пропало? Как же сделать, чтобы этого не случилось? Пока горячо в тебе это желание, пойди к этим ангелам и воспламенись еще более. Не говори: вот я переговорю с женою, кончу прежде дела свои; такая отсрочка есть начало беспечности. Послушай: некто хотел устроить домашние дела, и пророк не позволил ему (3 Цар 19, 20). Что говорю: устроить? Ученик хотел погребсти отца, и Христос не согласился даже на то (Лк 9, 60): какое же дело кажется тебе столько необходимо, как погребение отца? Но Христос и этого не позволил. Почему же? Потому что диавол всеми мерами старается вкрасться, и если заметит в человеке, что он мало занят или откладывает дело, производит в нем большую леность. Потому-то некто и советует: не отлагай день отъ дне (Сир 5, 8). Таким образом ты можешь в большем успеть, да и домашние дела твои будут в хорошем состоянии. Ищите, сказано, царствiя Божiя, и сiя вся приложатся вамъ (Мф 6, 33). Если и мы обеспечиваем состояние тех, которые, пренебрегая собственными своими выгодами, заботятся о наших выгодах, то тем более Бог, Который и без того печется и промышляет о нас. Итак, не заботься о своих делах, но предоставь это Богу. Если ты заботишься, то заботишься как человек; если же Бог промышляет, то Он промышляет как Бог. Итак, не заботься о своих делах, оставляя важнейшее; иначе Бог менее будет промышлять о них. Но чтобы Бог более промышлял о твоих делах, предоставь все Ему одному. Когда ты, оставляя дела духовные, занимаешься делами житейскими, тогда уже Бог не много печется о них. Итак, чтобы у тебя все шло хорошо, и тебе освободиться от всех забот, прилепись к духовному и презирай житейское: тогда ты с небом получишь и землю, и сподобишься будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
Разделы: - Царствие Божие - Монашество - Молитва - Пост -
